Бунт Афродиты. Nunquam - Страница 28

— Феликс, — сказал он, улыбнувшись и ещё раз похлопав меня по колену, — я вижу, вы всё понимаете, и это меня радует. Но мне надо ещё кое-что рассказать о фирме — о крошечном микрокосме, который сформировался, не спросившись нас, и который основан не только на человеческой жадности, но в гораздо большей степени на страхе перед внешней тьмой. Это всё равно как ругать голубя за то, что он клюёт зерно во имя сохранения собственной жизни. Вы только подумайте о разных типах сообществ, сформированных природой, от инфузорий и ископаемых до беспомощных динозавров с горошиной вместо головы. Разве мы не принадлежим, выражаясь культурно, к тому же типу — вытащенному из тьмы силами, которых мы не понимаем и которыми манипулируем в неких крошечных пределах? Подумайте сами, Феликс.

Я думал; о да, я думал.

— Каким образом культуры возникают и исчезают? Может ли фирма в своём сегодняшнем виде дать нам хоть немного информации? Вот в чём вопрос. Скажем, чтобы разорвать цепь, надо, как я полагаю, сломать одно звено — слабое звено, на котором держится вся конструкция. В случае человеческой культуры одно из таких слабых звеньев — это наши взаимосвязи во всём их многообразии: догматы веры, договоры, браки, клятвы и так далее. Порвите цепь, и явится первичная тьма, культура распадётся на составные части, человек станет кули, кем он, собственно, и является, когда выпадает из рамок облагораживающей его культуры, чтобы самому понять себя. Везде кризис. А потом поставщики, тайные, напоминающие кротов, создатели нового восстанавливают оборванное звено или вставляют новое. До чего же легко ломать и сколько трудов требуется, чтобы чинить! В любое время можно найти совсем немного людей, способных выполнить тяжёлую задачу, изнуряющую задачу. Им всё ясно, тогда как остальные не видят ничего, кроме ускользающей от них тайны.

А теперь представьте, до чего ребячлива наша концепция тех людей, которых мы называем словом «гений», — на уровне Санта-Клауса! Такого животного нет. Но когда цепь разорвана, эти редкие люди берутся за дело. Мы называем гением талантливого человека, который видит связь между двумя и более областями мысли, до тех пор считавшимися несовместимыми. Он соединяет противоположности, достигает интеллектуальной гармонии, и цепь опять как новенькая. Так называемый гений — всего-навсего человек, владеющий интуитивной способностью соединять несоединимое. Он не творит ничего нового, да это и не его дело. Однако он знает: если хочешь создать новое, нужно идти напролом, чётко представляя себе, что новые взаимоотношения и новые комбинации творятся из старых материалов. Надо только встряхнуть калейдоскоп, вот и всё.

Меня всегда интересовало, может ли фирма создать нечто вроде предсказателя смерти; в большей части наших проблем виновато ощущение бренности человека, сомнительность нашей власти над жизнью. Например, если бы вам было известно, что третьего марта будущего года вы умрёте, это полностью изменило бы ваше отношение к людям и вещам. У вас появилось бы смирение, сочувствие к людям, внимание к бесценным мгновениям. Страх перед неизвестностью в первую очередь порождает истерию и соответственно панические мысли и суждения.

— Смерть, — произнёс я. — Но ведь сама фирма несёт людям смерть.

Джулиан спокойно кивнул.

— Мерлин постепенно приучил нас к смерти — таков был его закон. И смерть с точки зрения фирмы являлась всего лишь способом времяпрепровождения. Мы просто хотим убедиться, что не утратили навыка, что не чувствуем при этом ничего. Должен признаться, мне на это действительно было плевать: пока — ну, я должен сказать, что лишь один раз непосредственно испытал смерть, в полную силу, и то не свою собственную. Вскоре я расскажу вам больше. А пока позвольте лишь заметить, что фирма, будучи живым организмом, не испытывает ни угрызений совести, ни сочувствия, ни сомнений: она не виновата — да и как она может быть виноватой, если природа, беспорядочно смешивая исходные материалы, не заложила в неё ничего подобного — просто за неимением? Феликс, в основе культуры лежит акт единения — поцелуй, рукопожатие, фирма, религия. Культурой причащаются, она расцветает и сохраняет себя, благодаря некоему основному принципу — совместного пользования. Я провёл тщательное исследование в генетическом сумраке фирмы и обнаружил, что ей многого не хватает. Неужели нам было не по силам создать модель и выяснить патологию памяти, чтобы проследовать по широкой борозде генетического кода с мужским и женским элементами в его структуре? Здесь секс мог бы стать нужным ключом; именно он питал заветную патологию воображения, — так, по крайней мере, мне казалось. Мы всё ещё очень отстаём во многих отношениях — я хочу сказать, что нам очень часто надо строить модель, чтобы хоть чуть-чуть разобраться.

На чистом снегу возле ног он начертал несколько слов, как будто не замечая этого, как будто делая это для самого себя, а не для своей аудитории. Слова были такие:

...

уМНОЖЕНИЕ разМНОЖЕНИЕ

Он заговорил вновь, по-прежнему будто размышляя вслух:

— Такое простое действие и такой нелепый результат! А всё потому, что любое желание бывает удовлетворено. Вот где опасность. Природа так богата, что людям надо лишь пожелать и они получают буквально всё. Но поскольку у многих из нас всё же есть неисполненные желания, то очень часто желанный ребёнок оказывается подменышем — тем, чего мы вовсе и не желали. А там и время уходит. Такое часто случается с желаниями толпы. Низкие рабы порождают низких хозяев ради пародирования жутких искажений психики, которые подняли их наверх. Только вспомните о таких порождениях толпы, как Нерон, Наполеон и Ленин, возникших из кошмаров людей, не имевших хозяина и желавших единственно, чтобы их повели навстречу смерти — и это их желание было исполнено.